Что такое хорошая школа? Это школа, куда утром ребёнок идёт с радостью и откуда вечером возвращается в хорошем настроении. А днём работает: напряжённо и с интересом.

Но чтобы было и "с радостью", и "работает" - приходится кое-что изменить в школе. Что именно? Это и обсуждается в книге "Школа в стиле "ЭКШН".

Школа, где дети могут ходить на уроках

Есть школы специализированные: школы для так называемых одаренных детей. Есть школы специальные: для детей, требующих "особых условий воспитания и развития". Но есть еще группа детей, нуждающаяся в особой - другой - школе. Это обычные дети.

Потому что обычная школа становится невыносимой для них.

За что привычная школа готова хвалить ученика:
за прилежание - то есть умение лежать
и за усидчивость - то есть умение сидеть!

Школа требует от ребенка абсолютно невозможного для него - неподвижности. Имеющие за плечами десять лет строгой школы, мы свыклись со словом "надо" и не верим в "хочу". А если все-таки попробовать создать школу с верой в разумность детских интересов и желаний?

Двадцать два года назад Рустам Курбатов со своими друзьями учителями решил создать именно такую школу.

И у них получилось.

Как может быть устроена школа, где можно ходить на уроке? Об этом и рассказывает, и размышляет, и подшучивает ее директор, автор этой необычной книги.

Попытка Другой школы

"К доске пойдет... К доске пойдееет...".

Все, кому за тридцать, помнят эти слова и долгую паузу после. Холод по спине.

На этой паузе держалась вся наша Школа. Так было, есть... а как иначе? А возможна ли школа без доски, без "пойдет..." и струйки холодного пота по спине? Возможна ли Другая школа?

О том, как работать без программы, как учить русскому языку без правил и исключений, как запомнить три тысячи историй с одного раза и на всю жизнь - об этом пишет Рустам Курбатов в своей новой книге (которая, по мнению автора, обречена стать педагогическим бестселлером)..

Танки директора школы

"Мои танки - не совсем обычные танки. Это небольшие такие рассказики, отдельные мысли, неоконченные фразы, карандашные зарисовки на полях Школы. Как хокку - только чуть подлиннее. О Школе можно писать серьезно: педагогические диссертации и поэмы. А можно, наверное, и так: несерьезно, в три-четыре строчки".
Р. Курбатов.

Танки этой книги, действительно, в чём-то подражают рефлексивным интонациям танка и хокку восточной поэзии. Но вместе с тем, это именно те мысли и впечатления, которые придают силы директору школы пробивать незыблемую оборону традиций безразличной к детям педагогики, совершать решительные движения вперёд по сильно пересечённой местности.

Самый ненужный в школе предмет

В сентябре на первом уроке каждый учитель начинает с того, что его предмет - самый главный в школе: без этого нельзя быть образованным человеком, в жизни очень пригодится, экзамен надо сдавать.

Новая книга написана от лица учителя, который ведёт предмет явно не главный: по нему точно не будет никаких единых экзаменов.
История детства, мир русской деревни, генеалогическое древо, пение французском языке, советская повседневность, кино и кулинария... На почве обсуждения довольно неожиданных порой материй прорастают сюжеты часто весёлых, иногда грустных и всегда занимательных наблюдений учителя над размышлениями учеников и своими собственными. Над мыслями, которые приходят на уроках, соответствующих трём определившимся требованиям:
- первое требование - некоторый беспорядок,
- второе - умение ставить умные вопросы и ждать,
- и третье требование - всё это должно иметь какое-то значение.

Аннотация: Книги Рустама Ивановича Курбатова, директора подмосковной частной школы «Ковчег-XXI», сложились из его дневников с наблюдениями, разговорами и размышлениями, жизнелюбивыми, весёлыми, рациональными и драматичными. Эти книги можно открыть на любой странице, и обнаружить вопросы, на которые нет однозначных ответов.
Живая, увлекающая речь разговора о школе – язык свободного человек, размышляющий о свободе. Дневники Рустама Курбатова – это критика привычных представлений о правилах обучения, это поиск нового языка общения учителя и ученика, это антропология российской школы.

Курбатов Рустам Иванович, директор лицея «Ковчег-ХХI», г. Красногорск, Московская область, педагогический писатель и общественный деятель, один из наиболее активных и своеобразных продолжателей идей Селестена Френе в России и соединитель ключевых идей нового образования в практике своей школы.

Рустам Курбатов

Рустам Курбатов. ШКОЛА В СТИЛЕ «ЭКШН» И ДРУГИЕ КНИГИ

Танки этой книги, действительно, в чём-то подражают рефлексивным интонациям танка и хокку восточной поэзии. Но вместе с тем, это именно те мысли и впечатления, которые придают силы директору школы пробивать незыблемую оборону традиций безразличной к детям педагогики, совершать решительные движения вперёд по сильно пересечённой местности.

(избранные главы; полный текст доступен в печатной версии)

В сентябре на первом уроке каждый учитель начинает с того, что его предмет - самый главный в школе: без этого нельзя быть образованным человеком, в жизни очень пригодится, экзамен надо сдавать. Новая книга Рустама Курбатова написана от лица учителя, который ведёт предмет явно не главный: по нему точно не будет никаких единых экзаменов.

История детства, мир русской деревни, генеалогическое древо, пение на французском языке, советская повседневность, кино и кулинария... На почве обсуждения довольно неожиданных порой материй прорастают сюжеты часто весёлых, иногда грустных и всегда занимательных наблюдений учителя над размышлениями учеников и своими собственными. Над мыслями, которые приходят на уроках, соответствующих трём определившимся требованиям:

И нужно ей для этого не так много – ориентация на живое знание, опора на детский интерес и отказ от традиционного представления об уроке

Школа – единственная партия, которую никто не поддерживает. Ею никто не доволен. Ни ученики, ни учителя, ни родители, ни чиновники… Как же тогда существует эта система без какой-либо поддержки?
Загадка со стажем. Но бывают моменты, когда количество переходит в качество и становится очевидно, что школа может стать другой. Появляется возможность прорыва.
Рустам Курбатов, директор школы «Ковчег-XXI», видит три направления, три вектора этого прорыва.

Живое знание

Первый вектор действительных изменений школы – стремление к живому знанию.
Кого мы всегда называли образованным человеком? Того, кто прочитал много книг, помнит много историй, быстро считает в уме? Того, кто успешно отгадывает кроссворды и отвечает на вопросы брэйн-ринга? Вы улыбаетесь, а школа по-прежнему стремится именно к такому идеалу образованности. Но не ругайте школу – она выполняет заказ культуры, которая называется Культурой Просвещения, полагающей, что знать всё про всё – в этом и есть смысл, в этом истина. Отсюда и главные тревоги школьного учителя: «Ты все понял, что я объяснял? Ты все запомнил?»
Из такой школы в самом деле вышли и гениальные ученые, и известные артисты, и просто хорошо образованные люди.
Что же вызывает сомнение? Школа выдавала «готовое знание» – выводы, формулировки, чужие мысли. С годами эти знания становились «системой взглядов», «убеждениями». Человек думал, что он думает. Если мысль протискивалась через решетку «убеждений» – он кивал головой в знак согласия. Если калибр не соответствовал – спорил и раздражался.
То, что взрослые люди сегодня трудно понимают друг друга, плод традиционного образования. Понимание ведь на самом деле не поиск «общих позиций», а расширение своей собственной. Не вталкивание чужих мыслей в решетку сознания, а способность изменить саму матрицу. Именно это свойство хочется воспитывать в детях. Понимание соседа по парте, родителей, человека другой эпохи, другой веры. Понимание музыки, живописи, литературы...
Понимание Другого, гибкость, восприимчивость – настоящие цели образования. Конечно, много знать и всегда быть уверенным в своей правоте спокойнее и легче. И все же приходится признать, что образованный человек не тот, кто знает правильные ответы, а тот, кто умеет задавать вопросы, искать, удивляться – и так всю жизнь.

А как же тестирование?

Конечно, если смириться с тем, что тест – единственная форма проверки ученика и педагога, все наши разговоры впустую. При этом вся современная казарменная школа ориентирована на тест.
В каком-то смысле тест лучше вздорного и обманного сочинения или устного рассказа по истории. Он объективен. Но всем понятно, что тест – это не знания, не умения, не творчество. В качестве дополнения к школе «теста» надо бы провозгласить школу «текста». «Тест» и «текст» – очень похожие слова, которые отличаются одной буквой, но обладают диаметрально противоположными значениями.
Текст! Вот чем заканчивается настоящее знание, текст по любому предмету. Текст в прямом смысле как выражение собственной мысли. Вместо умения спрягать и склонять – умение написать несколько строчек. Вместо заполнения галочек в клеточках – умение решить сложную задачу. Текст – лозунг другой, неказарменной школы.
К сожалению, творческий продукт, как бы банально ни выглядел термин, объективно померить нельзя. Оставим для объективности тест. Но с двумя оговорками: пусть тест будет не единственной формой оценки качества образования и пусть он проверяет только конечный результат. И при этом никто не будет влезать в тематическое планирование, в учебники, программы.
Школа пишет несколько строк своих педагогических намерений. В конце, также в объеме нескольких строк, отчитывается.
Контроль нужен. Но пускай это будет контроль результата, а не процесса, контроль на выходе, а не ежедневная, еже­урочная проверка нашей работы. Мы уже взрослые. Нам не нужно мелочной опеки.

Зона ответственности учителя

Переход от «прочного» знания к знанию «живому» – это дело действительно непростое и небыстрое Что же делать учителю сегодня? Создавать на уроках ситуацию неопределенности, недосказанности, брожения. Давать возможность детям читать, наблюдать, обсуждать, делиться мнениями. Провоцировать вопросы детей, принимать их непонимание. Слова «странно», «удивительно» – самые желанные на каждом уроке. Они дают возможность спорить. Из этого многоголосья и этой неопределенности учитель и выстраивает понимание, определенность.
Легко сказать, но трудно сделать. Иногда невозможно выстроить на уроке сколько-нибудь целостную систему, не удается добиться от ребенка «правильных» слов. Но ситуация размышления ценнее правильного решения.
К сожалению, у самого ребенка часто нет никаких вопросов. Они возникают в результате контакта учителя и ученика. Учитель, только он может высечь искру непонимания. Лучшая форма ведения урока – беседа учителя с ребенком. Живое знание рождается на каждом уроке – иначе все та же схоластика, средневековая школа, XIII век.

Парус свободы

Второй вектор изменений в школе – Свобода, или, скажем аккуратнее, интерес ребенка. Содержание образования должно строиться от интересов ребенка, от его жизненного опыта. Но без крайностей. Далеко не всегда нужно спрашивать детей, что им интересно сейчас. Умный педагог и так видит настоящий интерес ребенка и отвечает на него.
В то же время современные программы, признаемся, никак не учитывают возрастных интересов ребенка, его желаний, потребностей.
Это проблема любой жестко утвержденной программы. Достаточно сформулировать общее направление, задать принципы, оставив «пространство для ребенка». Чтобы педагог мог спрашивать и видеть, нужна ли, интересна ли ученику та или иная тема, деятельность. Между «нужно» и «интересно» поставим знак равенства.
Для реализации этого требования мало учительской инициативы. Необходимо управленческое (хотя бы на уровне завуча) решение: проверять только результат, а не процесс. Не вмешиваться в то, что происходит на уроке. Тогда учитель впустит туда столько интереса и столько детской воли, сколько сумеет. И конечно, именно «управленцы» должны минимизировать обязательный минимум, оставив педагогу и ученикам право выбирать наиболее интересные и полезные им формы и темы.

Самостоятельность ребенка

Третий вектор возможного «прорыва» – Самостоятельность. Вместо традиционного урока разнообразные ситуации взаимодействия: групповая работа, игровые формы. Учитель не единственный источник знания. Оно – знание – свободно циркулирует по классу в разных направлениях. Кто-то в одиночку работает с разными источниками информации, с книгами, фильмами, картинами, документами, а кто-то, уже сделав работу сам, помогает соседям. Самостоятельность не в следовании сиюминутным желаниям, а в том, что ребенок на уроке активен. Большую часть работы он делает сам, а не смотрит со стороны, как это делают другие.

Кто оценит качество образования?

Живое знание, свобода и самостоятельность – это не только три вектора развития школы, но и важнейшие критерии внешней оценки ее деятельности, показатель ее развития. Если невозможно оценить школу ни по одному из вышеперечисленных направлений, то никакие проектные методы или новейшие технологии нельзя считать содержательными.
Кто оценит живость знания или самостоятельность ребенка? Сам педагог. Но главные эксперты – родители. Они в первую очередь заказчики образования. Правда, их надо воспитывать. И это тоже часть работы учителя.
Вот мы все обновляем и обновляем школу – а она не обновляется, не поддается модернизации. Как будто обвели все школьное пространство меловым кругом. Мы хотим выйти, а не получается. А снаружи, во внешнем мире, как стало ясно в последние 2–3 месяца, действительно созревают перемены… Ориентация на живое, открытое знание; опора на детский интерес и отказ от традиционного представления об уроке – вот как мне видятся три возможных вектора модернизации современной школы. Три направления выхода из школьного мелового круга.

Может пригодиться

Семь способов спровоцировать детские вопросы

Предложить ребятам высказать собственные представления о предмете, заранее предполагая существование в классе разных точек зрения. Или предполагая внутреннюю противоречивость детской концепции. И продемонстрировать противоречия, «нестыковки».
Предложить пример, опыт, разбивающий существующие в сознании стереотипы, изученные ранее теории. Поставить опыт с совершенно неожиданным, даже нелогичным результатом.
Предъявить классу очевидное противоречие: факты, тексты, подборки документов.
Загадать загадку.
Предложить текст (фильм, документ), задевающий чувства ребят, их внутренние принципы.
Сделать так, чтобы ребята обнаружили совершенное непонимание элементарных основ, которые им казались давно выученными и понятными. Чтобы они неожиданно не смогли выполнить задачу, казавшуюся им поначалу легкой.
Указать на ошибку в журнале, учебнике.

Общее представление о «живом уроке»

Ребятам должна быть совершенно очевидна суть противоречия, препятствия, которое предстоит преодолеть. Важна четкая формулировка. Препятствие должно казаться преодолимым (хотя бы понятно, с чего начинать). При этом движение к решению проблемы связано не с выполнением заданий педагога, а с поиском ответов на собственные вопросы, с выбором собственной стратегии работы.
В результате радикального изменения первоначального представления о предмете ребята находят приемлемый для них ответ, способ действия в предлагаемой ситуации. Кстати, не обязательно верный, с точки зрения педагога или науки. Значит, появилась отправная точка нового поиска.
Важный момент – осознание учеником своего способа действия, места нового знания в уже существующей картине мира.
Иногда дети не могут сами справиться с проблемой. Учитель может подсказать способ действия, предложить конкретную книгу, стратегию. В трудных случаях приходится взрослому самому сделать вывод из всего увиденного, прочитанного. Порой даже на глазах учеников пройти путь от вопроса, гипотезы, исследования до формулировки ответа. Чем чаще у школьников будет возможность задавать вопросы и искать ответы, тем реже педагогу потребуется вмешиваться в процесс.

Древнегреческий философ Диоген ходил по Афинам средь бела дня с фонарем и искал человека. Рустам Курбатов, учитель истории и директор частной школы «Ковчег-XXI», ходит по подмосковному Красногорску и тоже ищет человека, точнее, детей — чтобы учить их русскому языку.

Вы спросите, какой же ребенок в Красногорске не говорит по-русски? Они есть – совсем маленькие и ребята-подростки, чьи родители приехали в Россию на заработки из Киргизии, Узбекистана и Таджикистана.

«Они перезаразят нас всех гепатитом, туберкулезом и еще черт знает чем!». Когда Рустам Курбатов впервые поделился идеей открыть в лицее бесплатный факультатив русского языка для приезжих детей, ему пришлось выслушать и не такое.

Строить мосты, а не стены

Эти дети или совсем не ходят в школу – им отказывают в праве на образование под предлогом незнания языка — или ходят, но мало что понимают на уроках. Естественно, они тормозят класс, вызывают недовольство учителей и родителей.

Внятного решения на уровне государства – например, системы бесплатных факультативов для детей, как это принято в Европе, – у нас пока нет, вся тяжесть проблемы ложится на плечи обычных учителей.

Рустам Курбатов решил действовать самостоятельно — и придумал проект «Перелетные дети ». Это уникальная образовательная программа для детей мигрантов: факультатив для младших школьников, которые еще плохо говорят по-русски, и отдельный класс для ребят постарше, 11-15 лет, кто совсем не посещает школу – им приходится тяжелее всего. Плюс курсы русского языка для взрослых.

Спустя год проект уже показал результат – маленькие дети, подростки и взрослые осваивают не самый простой русский язык в среднем за два месяца, а опыт «Перелетных детей» начинают понемногу перенимать муниципальные школы.

Знания русского детям передают не только профессиональные педагоги. В первую очередь с ними занимаются такие же ребята — волонтеры из числа учеников старших классов лицея «Ковчег». Директор очень рад этому обстоятельству.

«Наши подростки, которые сейчас общаются с таджикскими, киргизскими, узбекскими мальчиками и девочками, выработают устойчивость к вирусу ксенофобии, — говорит Рустам Курбатов. — И для приехавших детей Россия и наша культура тоже не будут чужими, с ними навсегда останутся хорошие воспоминания».

Бабушка Венера

В подмосковной Павшинской пойме живет много семей мигрантов. Именно там учителя «Ковчега» расклеили объявления о бесплатных курсах русского языка – в супермаркетах, поликлиниках, лифтах; заглядывали на рынки, в общежития и торговые центры. Думали, что в школу хлынет поток детей, но – никто не откликнулся.

Тогда они стали ходить по бульварам и паркам – заговаривать с мамами, гуляющими с малышами, рассказывать о курсах. В ответ — вежливое «спасибо» и опять тишина. Установить контакт помогла киргизская бабушка Венера и мама-педагог – Гульбарчын Джанбаева.

«Этих женщин послушались, и к нам стали приводить детей – в конце концов собралась группа из 15 человек», — говорит Рустам Курбатов.

Поначалу родители, совсем как педагоги из лицея, были полны подозрений: «Что там будут делать с нашими детьми?». Однажды даже приехали в школу целой делегацией – убедиться, что все в порядке.

Разбор новых слов на уроке. Среди них — смешное слово «блюдце». Никто из детей не знает, что это такое, но стараются угадать, высказывают разные предположения. Один малыш прямо-таки страдает, хватается руками за голову, пытается вспомнить или сделать что-нибудь с этим словом.

— Сейчас, сейчас! — кричит он.

— А вы, вы знаете, что такое «блюдце»? — вдруг резко поворачивается он к волонтёрам.

Те поспешно кивают.

Вздох разочарования…

«Дети не избалованны, очень открыты и отзывчивы, у них невероятная жажда знаний и страстное желание учиться», — так говорят преподаватели о своих учениках-мигрантах.

Девочки в маленьком классе, на 11 человек, — его собрали в «Ковчеге» из тех ребят, кто по разным причинам совсем не ходил в школу, — мечтают в будущем стать медсестрами, ждут, когда начнут изучать химию и биологию. Мальчики – окончить курсы автомехаников, бухгалтерского учета. Любимый предмет у всех – русский язык.

Смысл программы «Перелетные дети» не просто в том, чтобы выучить русский – важно познакомить детей с русской культурой, помочь завести друзей. Интеграция в общество идет в игровой форме – занятия русским и английским языком чередуются со спортом, театральными постановками, походами, экскурсиями.

«В «Фейсбуке» на День Победы меня поздравили четыре человека, три узбека и один таджик, — вспоминает Курбатов. – Для них это до сих пор наш общий праздник, они помнят советские фильмы и поют наши песни. Это люди, которых вырастили здесь, на этой земле. Они не хотели выхода из Советского Союза. И обижаются на слово «мигранты». Они ощущают себя с нами в СНГ согражданами, даже молодые».

У Рустама Курбатова много новых учеников и много историй. Наблюдая, как тяжело им приходится — работа по 12 часов без выходных, жизнь в тесных вагончиках без всяких удобств, крошечная зарплата, большую часть которой отправляют семье на родину — он старается помочь. Кому-то — с подработкой, кому-то, как недавно мальчику Сулайману, собирает деньги на лечение или необходимую операцию.

Рустам Курбатов, основатель проекта «Перелетные дети». Фото: facebook.com/rustam.kurbatov

Два брата, Хусейн и Хасан, приехали из таджикского города Куляб на заработки – на родине у них остались многодетные семьи. С ними Рустам Курбатов занимается русским языком в усадьбе Юсупова в Архангельском – неподалеку от того места, где стоят вагончики рабочих-мигрантов.

«Вот найдите мне русского сорокапятилетнего мужчину, который работает по 12 часов в сутки, а потом еще идет учить иностранный язык, – говорит Курбатов. – Грамматика у нас не пошла, поэтому мы стали с ними смотреть «Бриллиантовую руку» и учить язык по фразам из сценария. Сколько же это вызвало восторга!».

О ксенофобии и расизме надо говорить